Загадка старого альбома - Страница 66

Несмотря на Варварины страхи и опасения, семейная жизнь сложилась. Строилась она не на любви, но на уважении и восхищении. Алексей Игнатьевич дал не только фамилию родившемуся мальчику (сына Варя назвала Ильей), но и многое Варваре в области науки. Химия заменяла им любовные отношения, ласки и оргазмы. Они до утра, бывало, засиживались, говоря о Вариной кандидатской работе, планируя эксперименты, обсуждая результаты опытов. Алексей Игнатьевич в Варе души не чаял, любил и обращался так бережно, будто с редким цветком. Мальчика он тоже любил. Но Варя решила, что когда-нибудь расскажет сыну о настоящем отце, и муж с этим согласился.

Алексея Игнатьевича не стало два года назад. Инфаркт.

Оправившись от похорон и горя, Варя продолжала жить с сыном в квартире мужа, работать в его лаборатории, проводить эксперименты, которые он начал. Ее устраивала такая жизнь. Любимым мужчиной был сын, страстью – химия. Все оставалось спокойно до тех пор, пока в эту жизнь вновь не ворвался знакомый ветер.

...Дверь медленно, будто неуверенно, приоткрылась, кто-то на цыпочках прошел по палате и присел рядом на тихонько скрипнувший стул.

– Илья? – спросила Варя и легонько поцарапала ногтями простыню, прося этим, чтобы он взял ее руку. Теплая ладонь легла на ее пальцы. – Ты не волнуйся и, главное, не пугайся, все будет хорошо. Это всего лишь маленькое происшествие. Я очень скоро поправлюсь – как может быть иначе? Поправлюсь хотя бы ради того, чтобы ты вновь готовил мне яичницу и говорил, что ты уже взрослый мужчина и несешь за меня ответственность. Сын, послушай...

– Я не сын, – вдруг произнес знакомый голос. – Но яичницу готовил бы тебе с удовольствием, и с еще большим бы удовольствием взял на себя ответственность за тебя.

– Илья?!

– Ну да, а кто же еще... А ты с кем разговаривала? – обескураженно произнес Шахов.

– С сыном... Его тоже... Ильей зовут, – запнулась она и, занервничав, закрутила головой. Проклятая повязка на глазах лишала возможности видеть. Варе стало очень неловко и стыдно за то, что Илья, другой Илья, видит ее в таком «разобранном» виде: с повязкой на глазах, с израненным лицом, перемазанным йодом.

– Тише, Варька, тебе не надо двигаться. Лежи, не нервничай, все хорошо.

– Куда уж там хорошо! А... сын мой где? Ты не видел в коридоре мальчика семи лет?

– Нет... – Он помолчал и после паузы тихо и растерянно сказал: – Я не знал, что у тебя есть сын.

«Еще и не то узнаешь», – злорадно подумала Варя. Но сейчас ее больше волновало, где ее мальчик.

– Мне показалось, что рядом со мной сидит мой Илюшка... Я сделала глупость, попросила позвонить ему. Когда меня спросили, кому сообщить о случившемся, я брякнула: «Илье».

– И позвонили мне...

– Да, теперь понимаю. Я внесла в мобильный твой номер. Видимо, он попался первым. Но... это значит, что мой сын ни о чем не знает! Господи, хоть бы они догадались связаться с моей мамой.

Говоря «они», Варя имела в виду медперсонал.

– Хочешь, я позвоню?

– Да, – ответила она. Но вспомнила о том, что, если мама приедет и застанет у нее Шахова, вопросов не избежать. – Хотя нет, Илья. Не надо. Потом. Я думаю, маме уже сообщили.

– Не волнуйся, я уйду еще до того, как она приедет, – с усмешкой в голосе ответил Илья. И оттого, что он правильно разгадал причину Вариного беспокойства, ей стало неловко.

– Илья, я не это имела в виду...

– Какая разница, что ты имела в виду! Диктуй номер, я уже звоню.

Ей ничего не оставалось, как сдаться.

Выяснилось, что маме уже позвонили из больницы, и она, забрав маленького Илью, уже выехала. Варвара вздохнула с облегчением: хорошо, что вышла такая накладка и медсестра по ошибке позвонила не ее сыну, а Шахову. То, что Илья приехал к ней, наполняло душу глупой радостью, от которой сердце скакало мячиком. И напрасно здравый смысл занудно скрипел, что дважды в одну реку не войдешь, что она сама когда-то отреклась от Шахова, не поборолась за свою любовь. Напрасно. Губы Варвары сами собой расползались в улыбке.

– Чему ты улыбаешься? – хмуро спросил Илья.

– Так, просто... Настроение хорошее.

– Настроение?! Ну ты даешь... – растерянно пробормотал он. И еле слышно, себе под нос, произнес: – Побочный эффект от наркоза. Ох, Варька...

Диана

Впервые за последнее время Диана поверила, что все будет хорошо. Она теперь не одна, она рассказала о своем несчастье, и люди откликнулись, поверили и теперь помогали ей в поиске решения. Диана чувствовала такую легкость, будто тело вдруг превратилось в воздушный шарик, который, увлекаемый ветром, летит в небо. О том, что эйфорию полета может оборвать случайно встретившаяся на пути ветка дерева, Диана старалась не думать. Она пела, кружила по квартире, расставив руки и запрокинув лицо, представляя себя воздушным шариком, а потолок – безграничным небом.

Сегодня она была готова обнять весь мир просто потому, что появились люди, которые откликнулись на ее беду. Диана столько времени прожила, таща, словно камень в гору, свое несчастье, что сама стала превращаться в камень, лишенный эмоций. Без слез, без сочувствия, без надежды. Наверное, бог послал ей этого любознательного Илью, и соседку Алевтину, и Павла Ивановича, и даже вредную Зинаиду Львовну.

Диана решила, что обязательно отблагодарит Алевтину. Поможет ей преобразиться и наладить личную жизнь. Павла Ивановича она тоже поблагодарит и попросит прощения за то, что влезла в его квартиру. Как выразить свою признательность Илье, Диана еще не придумала, но сейчас с улыбкой вспоминала то, как в первую встречу испугалась его, приняв за дурного вестника. Раскладывать карты она умела, а вот читать их точно – нет.